Стихи Низами – 2
Спать не стоит! Станем лучше веселиться до утра!
Спать не стоит! Станем лучше веселиться до утра!
Этот сон в другие ночи мной продлится до утра.
То к тебе прижму я веки, то тебя душою пью,
Чтоб тебе вот в этом сердце поселиться до утра.
Ты, дитя, миндальноока, сахар — твой красивый рот,
Пьяным любо снедью этой усладиться до утра.
До утра вчера в разлуке руки горестно ломал.
Ночь — и я в венце, и розам не развиться до утра.
Жизнь свою тебе я отдал. Вот — рука, и весь я твой.
Дважды шесть! И в нардах счастье нам сулится до утра!
Ты склони свой зульф смиренно и до полночи целуй.
Растрепи, как зульф, смиренье, — винам литься до утра.
К Низами стихам склоняйся! Что кольцу в твоем ушке
До кольца дверного! Кто-то пусть стучится до утро.
Эй, бабочка, гаси свечу! Уж светоч здесь влекущий мой
Эй, бабочка, гаси свечу! Уж светоч здесь влекущий мой.
Эй, туча, всею кровью плачь! Уж розан здесь цветущий мой.
Ристалищем твоим я стал, я дань твоя в день торжества:
Фагфур в мой Индостан пришел — властитель всемогущий мой.
Ведь стан ее — что кипарис, пред ним робеет райский страж,
Я раб ее, она султан, владыка вездесущий мой.
Блеснуло, как свеча, лицо, и крылья мотылек спалил.
Я, жаждущий, склонил уста, она родник зовущий мой.
Я ей сказал: «Любви полна, побудь со мною, с Низами!»
Она в ответ: «С ним буду я, он — радости несущий — мой!»
Перевод Вс. Рождественского
О кипарис с плавной поступью мри, роза скупая моя!
О кипарис с плавной поступью мри, роза скупая моя!
Я-то — весь твой, о тебе ж не скажу: «Ты не чужая — моя».
Жизнь переполнена только тобой, сердце тебе вручено.
Вот моя жизнь! Вот и сердце, а в нем страсть огневая моя.
И под мечом буду руки тянуть к локонам черным твоим,
Лишь бы, как ворот, меня обняла милая, злая моя!
Я погибаю, сгораю, спаси, я прибегаю к тебе:
Сладостный рот твой — живительный ключ, жизнь он вторая моя.
Слушай, приди к Низами, чтоб, гордясь, голову поднял свою
Царь Ахсатан — ведь ему вручена песня любая моя
В привычке сердца воровать ты, увы, постоянна
В привычке сердца воровать ты, увы, постоянна.
Не сердце в груди у меня, а кровавая рана.
Сахарны ямки твоих ланит и уста сладчайши,
Фисташки в меду — эти зубки, о, как ты желанна!
Опустишь ресницы — застонут гурии рая,
Выпустишь локон — пери почти бездыханна.
Своей красотой ты святых ввергаешь в неверьс,
Сурьмою бровей затмевая суры Корана.
Когда на прогулку выходишь без покрывала,
В смятении солнце, от гнева луна багряна.
Срывается разум с цепи, впадая в безумье:
Волос твоих цепь безумно благоуханна.
К вину твоих губ и ангел рад пристраститься,
Глазам-виночерпиям чанг и най — не охрана.
Пусть с красотою твоей щедрость сравнится,
Нищий и взгляду будет рад несказанно!
Жизнь Низами одна питает надежда:
Станет слугой твоим он поздно иль рано.
Перевод М. Борисовой
О милый друг, давно пленен я губ твоих кармином!
О милый друг, давно пленен я губ твоих кармином!
Я — раб лишь твой, а ты кому вновь стала господином?
Мне донесли твои глаза, что ты себе в одном лице
Истец, свидетель и судья, и суд не будет длинным.
Два соглядатая твоих толкают к зеркалу тебя,
Тревожишь ревность ты вдвойне обличьем двуединым.
Ты — мускус, вихрей берегись, ведь вихри могут попросить:
«Секреты мускусных волос украдкою шепни нам…»
Слезами сердце оросив, я ими твой омою путь,
Чтоб не посмела пыль прильнуть к стопам твоим невинным.
Перевод М. Борисовой
Другим знавала ты меня, а ты — ты лучше, чем была
Другим знавала ты меня, а ты — ты лучше, чем была,
Твоя умножилась краса, моя же молодость прошла.
Я только пламя, ты Халил, — что ж я не гасну пред тобой?
Нет, не умру я лишь затем, чтоб ты из сердца не ушла.
Не по приказу ты меня, по доброте своей утешь.
Насколько можешь, будь со мной и, сколько хочешь, будь мила.
Меня разбитым назовешь — смогу ли неразбитым быть?
Ведь облик видела ты мой, и сердце ты узнать могла.
Лишь на служение тебе стал препоясан Низами, —
Ведь он для счастья двух миров желает, чтобы ты жила.
перевод Вс. Рождественского
Скорбь моя благословенна, вечно по тебе она
Скорбь моя благословенна, вечно по тебе она.
Эта скорбь за все отрады мной не будет отдана.
Скорбь моя веселья лучше. Что на это молвишь ты?
Лучше бьешь ты, чем ласкаешь. Эта речь и мне странна.
Я тебе служу покорно, хоть служить и права нет.
Ты же мне помочь не хочешь, хоть вся власть тебе дана.
Без речей ты мне сказала: «Жди свидания со мной».
Может быть, не в этой жизни? Здесь надежда не видна.
Как вместить иную в сердце? Место в сердце — для тебя.
Кто с тобою схож? Ответь мне. С кем ты схожа? Ты — одна!
Перевод Ив. Бруни
Всю юность отдал я тебе: ты юности беспечной слаще
Всю юность отдал я тебе: ты юности беспечной слаще.
Мне жизни для тебя не жаль — ты жизни быстротечной слаще.
Твой блеск слепит мои глаза, но ты же им даруешь свет,
Мученье сердца и души, ты радости сердечной слаще,
Что проку в тонкости ума, когда тебя не оценить?
Я знаю только лишь одно: ты мудрости извечной слаще,
И дружба, и вражда с тобой — они по-своему сладки:
Мне ласки дороги твои, но гнев твой бесконечно слаще.
Оплатит жизнью Низами одно свидание с тобою.
Но как ничтожна та цена! Твои дары, конечно, слаще.
Перевод Н. Хатунцева
