Леонид Филатов 120122
Тот клятый год уж много лет,
я иногда сползал с больничной койки.
Сгребал свои обломки и осколки
и свой реконструировал скелет.
…
…
И крал себя у чутких медсестер,
ноздрями чуя острый запах воли,
Я убегал к двухлетней внучке Оле
туда, на жизнью пахнущий простор.
…
…
Мы с Олей отправлялись в детский парк,
садились на любимые качели,
глушили сок, мороженое ели,
глазели на гуляющих собак.
…
…
Аттракционов было пруд пруди,
но день сгорал, и солнце остывало,
И Оля уставала, отставала
и тихо ныла, деда погоди.
…
…
Оставив день воскресный позади,
я возвращался в стен больничных гости,
но и в палате слышал Олин голос,
дай руку деда, деда погоди…
…
…
И я годил, годил, сколь было сил,
а на соседних койках не годили,
Хирели, сохли, чахли, уходили,
никто их погодить не попросил.
…
…
Когда я чую жжение в груди,
я вижу, как с другого края поля
ко мне несется маленькая Оля
с истошным криком: «Деда-а-а, погоди-и…»
…
…
И я гожу, я все еще гожу,
и, кажется, стерплю любую муку,
пока ту крохотную руку
в своей измученной руке еще держу.
