Я прощаюсь с тобою у последней черты. С настоящей любовью, может, встретишься ты. Пусть иная, родная, та, с которою – рай, все равно заклинаю: вспоминай! вспоминай! Вспоминай меня, если хрустнет утренний лед, если вдруг в поднебесье прогремит самолет, если вихрь закурчавит душных туч пелену, если пес заскучает, заскулит на луну, если рыжие стаи закружит листопад,…
Я пенять на судьбу не вправе, годы милостивы ко мне… Если молодость есть вторая – лучше первой она вдвойне. Откровеннее и мудрее, проницательней и щедрей. Я горжусь и любуюсь ею – этой молодостью моей. Та подарком была, не боле, та у всех молодых была. Эту я по собственной воле, силой собственной добыла. Я в ее…
Улыбаюсь, а сердце плачет в одинокие вечера. Я люблю тебя. Это значит – я желаю тебе добра. Это значит, моя отрада, слов не надо и встреч не надо, и не надо моей печали, и не надо моей тревоги, и не надо, чтобы в дороге мы рассветы с тобой встречали. Вот и старость вдали маячит, и…
Я давно спросить тебя хотела: разве ты совсем уже забыл, как любил мои глаза и тело, сердце и слова мои любил… Я тогда была твоей отрадой, а теперь душа твоя пуста. Так однажды с бронзового сада облетает поутру листва. Так снежинки-звездчатое чудо- тонким паром улетают ввысь. Я ищу, ищу тебя повсюду, где же…
Человек живет совсем немного – несколько десятков лет и зим, каждый шаг отмеривая строго сердцем человеческим своим. Льются реки, плещут волны света, облака похожи на ягнят… Травы, шелестящие от ветра, полчищами поймы полонят. Выбегает из побегов хилых сильная блестящая листва, плачут и смеются на могилах новые живые существа. Вспыхивают и сгорают маки. Истлевает дочерна трава……
У всех бывают слабости минуты, такого разочарованья час, когда душа в нас леденеет будто и память счастья покидает нас. Напрасно разум громко и толково твердит нам список радостей земных: мы помним их, мы верить в них готовы — и все–таки не можем верить в них. Обычно все проходит без леченья, помучит боль и станет убывать,…
Так уж сердце у меня устроено — не могу вымаливать пощады. Мне теперь — на все четыре стороны… Ничего мне от тебя не надо. Рельсы — от заката до восхода, и от севера до юга — рельсы. Вот она — последняя свобода, горькая свобода погорельца. Застучат, затарахтят колеса, вольный ветер в тамбуре засвищет, полетит над…
Сутки с тобою, месяцы — врозь… Спервоначалу так повелось. Уходишь, приходишь, и снова, и снова прощаешься, то в слезы, то в сны превращаешься, и снова я жду, как во веки веков из плаванья женщины ждут моряков. Жду утром, и в полдень, и ночью сырой, и вдруг ты однажды стучишься: — Открой!— Тепла, тяжела дорогая рука……
Сто часов счастья… Разве этого мало? Я его, как песок золотой, намывала, собирала любовно, неутомимо, по крупице, по капле, по искре, по блестке, создавала его из тумана и дыма, принимала в подарок от каждой звезды и березки… Сколько дней проводила за счастьем в погоне на продрогшем перроне, в гремящем вагоне, в час отлета его настигала…
Сто раз помочь тебе готова, Любую ложь произнести, Но нет же, нет такого слова, Чтобы сгоревшее спасти. Не раздобыть огня из пепла И костерка не развести…. Всe: так печально, так нелепо,- Ни отогреть, не увести. Привыкла я к унынью ночи И к плачу осени в трубе… Чем ты суровей, чем жесточе, Тем больше…