Белла Ахмадулина
Пейзаж
Еще ноябрь, а благодать
Уж сыплется, уж смотрит с неба.
Иду и хоронюсь от света,
Чтоб тенью снег не утруждать.
О стеклодув, что смысл дутья
Так выразил в сосульках этих!
И, запрокинув свой беретик,
На вкус их пробует дитя.
И я, такая молодая,
Со сладкой льдинкою во рту,
Оскальзываясь, приседая,
По снегу белому иду.
1960
Не добела раскалена…
Не добела раскалена,
И всё-таки уже белеет
Ночь над Невою.
Ум болеет
Тоской и негой молодой.
Когда о купол золотой
Луч разобьётся предрассветный
И лето входит в Летний сад,
Каких наград, каких услад
Иных просить у жизни этой?
Всех обожаний бедствие огромно…
Всех обожаний бедствие огромно.
И не совпасть, и связи не прервать.
Так навсегда, что даже у надгробья,—
Потупившись, не смея быть при Вас,—
Изъявленную внятно, но не грозно
Надземную приемлю неприязнь.
При веяньях залива, при закате
Стою, как нищий, согнанный с крыльца.
Но это лишь усмешка, не проклятье.
Крест благородней, чем чугун креста.
Ирония — избранников занятье.
Туманна окончательность конца.
12 мая 1985, Комарово
Не уделяй мне много времени…
Не уделяй мне много времени,
Вопросов мне не задавай.
Глазами добрыми и верными
Руки моей не задевай.
Не проходи весной по лужицам,
По следу следа моего.
Я знаю — снова не получится
Из этой встречи ничего.
Ты думаешь, что я из гордости
Хожу, с тобою не дружу?
Я не из гордости — из горести
Так прямо голову держу.
Дождь в лицо и ключицы…
Дождь в лицо и ключицы,
И над мачтами гром.
Ты со мной приключился,
Словно шторм с кораблем.
То ли будет, другое…
Я и знать не хочу —
Разобьюсь ли о горе,
Или в счастье влечу.
Мне и страшно, и весело,
Как тому кораблю…
Не жалею, что встретила.
Не боюсь, что люблю.
1955
Заклинание
Не плачьте обо мне — я проживу
Счастливой нищей, доброй каторжанкой,
Озябшею на севере южанкой,
Чахоточной да злой петербуржанкой
На малярийном юге проживу.
Не плачьте обо мне — я проживу
Той хромоножкой, вышедшей на паперть,
Тем пьяницей, поникнувшим на скатерть,
И этим, что малюет Божью Матерь,
Убогим богомазом проживу.
Не плачьте обо мне — я проживу
Той грамоте наученной девчонкой,
Которая в грядущести нечёткой
Мои стихи, моей рыжея чёлкой,
Как дура будет знать. Я проживу.
Не плачьте обо мне — я проживу
Сестры помилосердней милосердной,
В военной бесшабашности предсмертной,
Да под звездой моею и пресветлой
Уж как-нибудь, а всё ж я проживу.
1968
ххх
Какое блаженство, что блещут снега,
Что холод окреп, а с утра моросило,
Что дико и нежно сверкает фольга
На каждом углу и в окне магазина.
Пока серпантин, мишура, канитель
Восходят над скукою прочих имуществ,
Томительность предновогодних недель
Терпеть и сносить — что за дивная участь!
Какая удача, что тени легли
Вкруг елок и елей, цветущих повсюду,
И вечнозеленая новость любви
Душе внушена и прибавлена к чуду.
Откуда нагрянули нежность и ель,
Где прежде таились и как сговорились!
Как дети, что ждут у заветных дверей,
Я ждать позабыла, а двери открылись.
Какое блаженство, что надо решать,
Где краше затеплится шарик стеклянный,
И только любить, только ель наряжать
И созерцать этот мир несказанный…
Декабрь 1974
Однажды, покачнувшись на краю…
Однажды, покачнувшись на краю
Всего, что есть, я ощутила в теле
Присутствие непоправимой тени,
Куда-то прочь теснившей жизнь мою.
Никто не знал, лишь белая тетрадь
Заметила, что я задула свечи,
Зажженные для сотворенья речи, —
Без них я не желала умирать.
Так мучилась! Так близко подошла
К скончанью мук! Не молвила ни слова.
А это просто возраста иного
Искала неокрепшая душа.
Я стала жить и долго проживу.
Но с той поры я мукою земною
Зову лишь то, что не воспето мною,
Всё прочее — блаженством я зову.
1960-е
