Хлад осень – старчествам подобна, Как вслед Зима – пред смертностям. Такая в Небе Глубь-Голубизна!!! Что хочешь Чисто ж НаиДетского Как Телом, так и Разумом, Душой Эв Чело Здраво Счастья Жития!!!… И для Себя, и так же – для Других И в это Слепо даже Само Веруешь! В порывах ветра ж хладного Над Землёй вечерн…
Весна, весна, пора любви, Как тяжко мне твое явленье, Какое томное волненье В моей душе, в моей крови… Как чуждо сердцу наслажденье… Все, что ликует и блестит, Наводит скуку и томленье. —- Отдайте мне метель и вьюгу И зимний долгий мрак ночей. 1827 г.
В степи мирской, печальной и безбрежной, Таинственно пробились три ключа: Ключ юности, ключ быстрый и мятежный, Кипит, бежит, сверкая и журча. Кастальский ключ волною вдохновенья В степи мирской изгнанников поит. Последний ключ — холодный ключ забвенья, Он слаще всех жар сердца утолит. 1827 г.
Ты верен святости обряда, и в том душа твоя права. ты слов боишься, но не надо переоценивать слова. я понимаю, понимаю. твое смятение щажу, и тоже молча обнимаю, и тоже молча ухожу. ты не преступишь обещанья, ты не откликнешься на зов, но не солжет твое молчание- оно отчаяннее слов. Все изумленнее, жаднее, нежнее слушаю его.…
Людские души – души разные, не перечислить их, не счесть. Есть злые, добрые и праздные и грозовые души есть. Иная в силе не нуждается, ее дыханием коснись – и в ней чистейший звук рождается, распространяясь вдаль и ввысь. Другая хмуро–неотзывчива, другая каменно–глуха для света звезд, для пенья птичьего, для музыки и для стиха.…
Рвусь из сил и из всех сухожилий, Но сегодня — опять, как вчера, — Обложили меня, обложили, Гонят весело на номера! Из-за елей хлопочут двустволки — Там охотники прячутся в тень. На снегу кувыркаются волки, Превратившись в живую мишень. Идёт охота на волков, идёт охота! На серых хищников — матёрых и щенков. Кричат…
Кто сказал: «Всё сгорело дотла, Больше в землю не бросите семя!»? Кто сказал, что Земля умерла? Нет, она затаилась на время! Материнства не взять у Земли, Не отнять, как не вычерпать моря. Кто поверил, что Землю сожгли? Нет, она почернела от горя. Как разрезы, траншеи легли, И воронки — как раны зияют. Обнажённые…
Не беда, что жизнь ушла, Не беда, что навсегда, Будто я и не жила, А беда, что без следа, Как в песок вода.
Нас предрассветная заря Надеждой радует не зря, И неспроста пугает нас Тревожный сумеречный час. Лишается земля примет, Когда на ней исчезнет свет, Все дело в свете, но и он Лишь темнотой на свет рожден.
Моим стихам, написанным так рано, Что и не знала я, что я – поэт, Сорвавшимся, как брызги из фонтана, Как искры из ракет, Ворвавшимся, как маленькие черти, В святилище, где сон и фимиам, Моим стихам о юности и смерти – Нечитанным стихам! – Разбросанным в пыли по магазинам (Где их никто не брал…